"Поки татари воювали, їхніх батьків і дітей виселили з Криму"

З нашого села (а воно було повністю татарське) в 1941 році пішли воювати з німцями 125 людей, а повернулися - 27. Мої старші брати теж загинули на фронті... (рос)

6 травня 2014

Журналіст (Крим)

"Историческая Правда" продолжает публикацию воспоминаний о Второй мировой войне. Этот текст напечатан в рамках проекта семейных рассказов "1939-1945: Неписаная история".

-------------

1941-м моему свекру Мидату Юнусову было 12 лет. Жил он в селе Биюк-Мускомия (ныне – Широкое) Балаклавского района Крыма. Я записала его воспоминания о войне:

...Война в мою жизнь пришла в августе 41-го. Советские моряки - все как один высокие, грязные и оборванные - разбили лагерь в нашем селе. Только потом, спустя много лет я узнал, что это были бойцы 7-й отдельной бригады морской пехоты, которым едва удалось вырваться из немецкого окружения под Бахчисараем.

А тогда каждое утро, чуть свет, мы с другими мальчишками бежали к военному лагерю. Солдаты давали нам подержать свои винтовки и автоматы, и мы, прищурив левый глаз, с криками "расстреливали" мнимого врага.

Спустя неделю я, как всегда спозаранку, прибежал в лагерь к морякам, но поляна уже была пустой - ночью они получили приказ отойти к Сапун-горе и оставили деревню. В темноте военные забыли ракетницу, патроны, гранаты. А еще, когда сельских овец пасли на окраине деревни, одна из них взлетела в воздух от взрыва.

Оказывается, все подходы к нашему селу советские солдаты заминировали, а местных жителей об этом даже не предупредили… Вечером пошел дождь, мины оголились от земли и травы. Я и еще несколько подростков решили разминировать всю деревню.

Мидат Юнусов. 1948 год, Узбекистан

Собирали камни потяжелее и, отойдя на 5-6 метров, кидали их на мины. Если устройство не взрывалось со второго раза, мы брали его в руки и разбирали: детонатор выбрасывали, а взрывчатый порошок оставляли себе, чтобы потом играться - он, когда горит, сильно дымит.

Спустя два дня после ухода наших пришли немцы. Это было 11 сентября, шел дождь. Высокие немцы в касках и дождевиках ехали на мотоциклах с люльками, на животе у них зачем-то висели алюминиевые пластины [очевидно, речь идет о горжетах полевой жандармерии - ИП]. Мы с сестрой наблюдали за ними в окно.

Солдаты сразу схватили 13 местных мужчин, включая председателя колхоза, секретаря, бригадиров, вывезли их из села и расстреляли. Так мы оказались в оккупации.

По законам войны три дня после захвата населенного пункта победители живут в полной анархии. Трое суток немцы делали что хотели - разоряли наши хозяйства. Но потом ввели комендантский режим (хотя румынские солдаты и после этого могли зайти среди бела дня в любой двор и расстрелять автоматами несколько кур).

В нашем доме, который был более-менее добротным для тех краев, поселились офицеры. А нашу семью - пять человек - выгнали жить в небольшую кладовку.

Маме моей приходилось убирать за немцами в доме. А меня денщик частенько подзывал к себе, чтобы я ему помог вытряхнуть офицерские одеяла. После этого он обычно давал мне маленькую шоколадку или леденец.

Мы с сестрой часто считали пролетавшие над селом немецкие самолеты. Когда бомбили расположенный недалеко от нас Севастополь, бывало, сбивались со счета, дойдя до двух тысяч.

Иногда вместо снарядов немецкие самолеты сбрасывали пустые бочки и рельсы, которые при падении с высоты издавали страшные звуки.

Советские солдаты, державшие оборону Севастополя, наоборот - целую неделю обстреливали нашу деревню. Поэтому немцы предложили местным жителям на время уйти в лес, чтобы не погибнуть от снарядов. Наша семья тоже ушла - неделю мы прожили среди хвойных деревьев.

Когда орудия умолкали, я бежал домой, брал что-нибудь съестное и - снова в лес. В один из домов тогда попал снаряд и снес крышу. В этот момент хозяева дома - старик со старухой грелись у очага, а шестеро немцев сидели за столом, играли в карты. Солдат убило на месте, а старики каким-то чудом остались живы.

Когда немцы взяли Севастополь, через нашу деревню они часто вели советских пленных. Если кто-то из них оступался и падал, стреляли в упор.

Моряков не любили больше всего - с ними никогда не церемонились. Когда первая колонна с пленными прошла, вдоль села мы насчитали 18 трупов. Их тела мы похоронили в общей могиле.

Недалеко от деревни был огромный сад - в 1942 году немцы загнали почти под каждую яблоню по танку. Ночью мы проснулись от яркого света и шума самолетов. Советские бомбардировщики кидали зажигательные снаряды на немецкие танки. Было так светло, что можно было разглядеть красные звезды на самолетах.

Мы с сестрой выбежали на улицу, и в этот момент недалеко от нас упал снаряд, но, угодив в лужу, тут же потух. Мы что есть сил кинулись к огромной иве, спрятались в ее дупле и просидели там до утра. "Фейерверк" длился всю ночь.

Кто-то передавал советским пилотам координаты, и они, четко попадая в цель, уничтожали танки противника. Немцы быстро прочесали окрестности и обнаружили двух девушек, которые из зарослей посылали световые сигналы летчикам. Их расстреляли на месте. Утром мы этих девушек похоронили.

Мідат Юнусов

За годы войны через наше село прошел настоящий интернационал. Был целый полк воевавших на стороне немцев грузин. Я тогда впервые увидел, как они танцуют. В центре деревни возле большого колодца грузины каждый вечер собирались в круг, обнявшись за плечи, и танцевали.

В Биюк-Мускомию пришел полк кубанских казаков в немецкой форме. Они разрешали местной детворе поить и купать в реке своих лошадей. Были еще узбеки, чехи, румыны…

В 1943-м немцы собрали всю молодежь села, чтобы отправить в Германию. В деревне нас набралось 42 человека, всех погрузили на брички и под конвоем повезли. Но кто-то из селян сообщил об этом партизанам, и они взорвали мост через реку прямо перед нашей колонной. Мы тут же разбежались кто куда, и больше нас никто никуда не угонял. В Германию я так и не попал.

Когда наши стали наступать, я взял корову и ушел в лес. Иначе немцы при отступлении забрали бы единственную нашу кормилицу. Взял с собой немного еды и отцовский тулуп. Была ранняя весна, я вычистил от снега и льда небольшую полянку, нарвал сухой травы, привязал корову.

Ложась спать, я прижимался к животному - оно хоть немного согревало меня своим дыханием. Только через неделю, когда в деревню пришли советские солдаты, я вернулся домой вместе с коровой.

Долго радоваться приходу наших не пришлось. В одну из ночей меня разбудила мама, и я увидел троих солдат, стоявших с автоматами в дверях.

Нам сказали быстро собраться, взять только необходимое и выходить на улицу. В то время у нас дома жили советский капитан и сержант, мама стирала им, готовила, убирала.

В ту ночь капитан из своей комнаты даже не вышел, а сержант все-таки помог нам собраться и тихо сказал: "Берите больше съестного, вас повезут далеко".

Утром всех жителей нашей деревни - это были, в основном, старики, женщины и дети (мужчины все были еще на фронте) - привезли на ближайшую железнодорожную станцию, где вместе с другими людьми погрузили в телячьи вагоны с решетками вместо окон и повезли, не говоря куда и зачем.

Спустя 22 дня, сойдя с поезда в далеком Узбекистане, мы узнали, что в тот день, 18 мая 1944 года, из Крыма депортировали весь крымскотатарский народ, обвинив в сотрудничестве с немецкими оккупантами.

Из нашей деревни (а она была полностью татарская) в 41-м ушли воевать с немцами 125 человек, а живыми вернулись только 27. Два моих старших брата тоже погибли на фронте. Но у советской власти была своя математика...

Источик: Тексти

Другие семейные предания о Второй мировой:

Щоб узяти німецького "язика", його заманювали за допомогою дівчат

Дід мав дві нагороди - німецький Залізний хрест і радянський Червоний прапор

За час фронтової розлуки бабуся і дідусь написали один одному 250 листів

За швейну машинку на Донбасі можна було виміняти цілий мішок картоплі

"Коли мені виповнилося 18, мене привезли на суд до Львова"

У вогні не згорів, у Дніпрі не втонув. Війна мого батька

"Щастя я пізнала тільки в наших ворогів. У Німеччині"

Три історії моєї родини: офіцер, партизан і розстріляний учитель

"Одним із перших поліцаїв став кавалер ордена Леніна"

"Німець умовляв діда взяти його доньку заміж - щоб Червона армія не чіпала"