ОУН, Литва та СРСР у 1930-ті. Дружба проти Польщі

Одним из правил реальной политики является принцип "враг твоего врага твой друг" и если он не твой друг, то по крайней мере ему не стоит мешать "быть врагом твоего врага".  Этому правилу полностью соответствует политика Советского Союза в отношении помощи Литвы и Чехословакии украинскому национальному движению в Польше в 1930-е гг.

Чехословакия и Литва были одними из основных международных спонсоров и союзников антипольской террористической Организации украинских националистов (ОУН) в 1930-е гг. И в то же время они поддерживали тесные союзные отношения с СССР вплоть до обмена конфиденциальной информацией и сотрудничества в военной области.

Все три страны имели территориальные споры с польским государством и их отношения с Польшей были холодно-враждебными в случае Чехословакии и СССР или полностью отсутствовали на официальном уровне в случае Литвы.

Польська окупація Західної України в 1918-1939 рр. Як це було

[Польско-литовский спор из-за Вильнюса привёл к полному параличу польско-литовских отношений. До 1926 г. оба государства официально находились в состоянии войны. Дипломатические отношения между Литвой и Польшей были установлены только в 1938 г.

До установления официальных отношений между двумя соседними государствами отсутствовала легальная торговля и не было прямого транспортного сообщения.

Литва ни за что не соглашалась на навязанную ей Польшей границу, что привело к отсутствию обоюдного признания существовавшей пограничной линии; постоянным явлением были кровавые пограничные инцинденты.]

Советский союз не препятствовал чешской и литовской помощи ОУН в 1930-е гг., хотя украинские националисты в Польше в это время заняли отчётливо антисоветскую позицию.

В отличие от 1920-х гг., когда предтеча ОУН - Украинская военная организация (УВО) - пыталась наладить антипольское сотрудничество с советскими властями, после коллективизации, Голодомора и массовых репрессий на Советской Украине в начале 1930-х гг. ОУН и украинское движение в Галиции начали готовиться к бескомпромиссной вооружённой борьбе с советскими властями.  

Тем не менее, в Советском союзе не могли не учитывать, что украинские националисты продолжали реальную борьбу против польского государства за западноукраинские земли и ослабление их антипольской борьбы было не в интересах советской внешней политики.

Это обстоятельство хорошо прослеживается на примере влияния внешней политики ССР на характер литовской помощи западным украинцам.   

Основным мотивом устойчивого интереса Литовской республики к украинцам в Польше в 1920-1930-е гг. было стремление Литвы постоянно поддерживать высокий накал вопроса национальных меньшинств в Польше и таким образом способствовать возвращению литовцам их исторической столицы города Вильнюс с окрестностями, захваченных польскими войсками в 1920 г.  в ходе т.н. акции генерала Люциана Желиговского.

В свою очередь западноукраинские националисты рассчитывали на Литву как на союзника в будущем украинско-польском вооружённом конфликте из-за Восточной Галиции и Волыни.

Главным партнёром Литвы со стороны западноукраинского национального движения выступала находившаяся в подполье  террористическая Организация украинских националистов (ОУН),  занимавшаяся вооружённой борьбой против Польши.

"Незриме військо поневоленої нації". Якими мали бути солдати ОУН?

Пик направленного против Польши литовско-оуновского взаимодействия пришёлся на первую половину и середину 1930-х гг., когда Литовское государство почти открыто выступило с поддержкой западноукраинских националистов на международной арене.

До этого, в 1920-е гг. литовские власти предпочитали оказывать наибольшую политическую и финансовую помощь западным белорусам, что объясняется непосредственным соседством белорусских земель Польши с литовскими, а также тем, что именно это этническое меньшинство составляло значительный процент населения на Виленщине.

Восточная Галиция и Волынь находились от Литвы на значительном расстоянии и события в них могли оказать только ограниченное влияние на ход польско-литовского конфликта.

[Опасность именно литовско-белорусского взаимодействия хорошо понималась польскими властями.

Так, например, начальник восточного отдела МИДа межвоенной Польши в 1933 г. писал: "...литовско-белорусское сотрудничество гораздо более опасно для Польши, чем литовско-украинское хотя бы уже потому, что белорусы живут в окрестностях Динебурга (Даугавписа), также как и на самой Виленщине, в то время как об украинском населения в окрестностях Динебурга и на Виленщине не может быть даже и речи.

Поэтому деятельность каунасских белоруссов, если она будет продолжаться в том же организационном темпе, какой белорусы проявляли в последнем квартале 1932 г. может привести к тем же самым претензиям в отношении Польши, которые сейчас выдвигают украинцы."

(Центр хранения историко-документальных коллекций (далее ЦХИДК) Фонд 308. Опись 19. Единица хранения 31. Лист 9.)]

На изменение приоритетов в литовской политике по отношению к белорусам и украинцам в Польше в начале 1930-х гг в пользу последних по нашему мнению значительное влияние оказало рассмотрение жалоб галицийских украинцев в Лиге Наций на репрессии польских властей в Восточной Галиции (Восточной Малопольше) во время т.н. "акции пацификации" в 1930 г.

Вынесение на международных уровень вопроса об украинском меньшинстве в Польше неминуемо оживляло интерес и к другим национальным и территориальным проблемам Польши, среди которых видное место занимал литовско-польский спор из-за Вильнюса.

Литовское консульство в Женеве активно поддерживало деятельность руководителя  ОУН Евгена Коновальца в этом городе, где он находился в 1930-1936 гг. с целью информирования Лиги наций о положении дел в Восточной Галиции.

Герої не тільки України. Євген Коновалець і Литва

Евген Коновалец на законных основаниях (с 1929 г. он обладал литовским гражданством) пользовался защитой литовского консула в конфликте с женевскими социалистическими властями, которые стремились  его выдворить как нежелательное лицо из города, где заседала Лига Наций. 

[Согласно материалам т.н. "архива Сеника", переданного Чехословакией Польше в связи с расследованием убийства польского министра внутренних дел Бронислава Перацкого, литовские паспорта были также выданы руководства ОУН-УВО Роману Сушко и Эмилю Сенику.

По просьбе Р.Сушко, министерство иностранных дел Литвы помимо помощи в получении европейских и американских виз, выдало ему документы, что он является чиновником литовского министерства иностранных дел.

// Розправа за вбивство мiнiстра Перацького. Акт обвинувачення. (продовження). Дiло. № 310. Среда. 20 ноября 1935 г. С. 4-5.]

С руководителем ОУН имели связи самые высокопоставленные представители литовского руководства.

Литовський паспорт Євгена Коновальця

Так, например, в 1930 г., приехавший в Женеву на заседания Лиги наций литовский министр иностранных дел Довас Заунис, встречался с Е.Коновальцем и имел с ним продолжительную беседу. Инициатором встречи была литовская сторона, действовавшая через представителя ОУН в Литве Осипа Севрюка (Бартовича).

[Женева в 1920-1930-е гг. была местонахождением Лиги Наций.

Городские власти Женевы постоянно стремились выдворить Е.Коновальца из города из-за предоставляемой польской стороной сведений о терростической деятельности Е.Коновальца и исходящей якобы от него опасности для польской делегации в Женеве.

По другим данным, помещённым в донесении министра внyтренних дел МИДу Польши от 18 февраля 1939 г., представитель ОУН в Литве назывался Осип Ревюк (псевд. Иван Бартович).

Его задачами, как и Ришарда Ярого в отношении связей ОУН с немецкими властями, были контакты с литовскими властями, получение от Литвы финансовой помощи и контроль издания в Литве оуновских изданий. // Центральний Державний Iсторiческiй Архiв у Львовi. Фонд. 493. Оп. 1. ]

По наблюдениям польской разведки, в 1932-1933 гг. произошло не только усиление литовской помощи украинцам, но и повысился её статус, - она начала оказываться на более официальном уровне.

Западноукраинская проблема обсуждалась на заседаниях литовского правительства, украинцам прямую поддержку оказывал Союз шаулисов (стрелков) и Союз освобождения Вильнюса.

Газета последнего, "Musu Vilnius" ("Наш Вильнюс"), в частности, заявляла:

"Освобождение украинцев может произойти только тогда, когда Польша будет помещена в свои настоящие этнографические границы и, следовательно, Белоруссия и оккупированная часть Литвы тоже будут освобождены. (...)

Поэтому не является парадоксальным утверждение, что свободный Львов будет содействовать созданию великой свободной Литвы и, что через Львов ведёт дорога к свободному Вильнюсу и наоборот."

Як козаки з московитами Вільнюс спалили

В 1932 г. начинают выходить "Ведомости  литовско-украинского товарищества", редакция которых помещалась в клубе литовских шаулисов (стрелков), вход в который был разрешён только членам союза.

Регулярно раз в две недели с участием литовских официальных лиц проходили собрания созданного в 1928 г. "Украинско-литовского товарищества"; украинцы получили широкий доступ к микрофонам каунаского радио, начавшего вещать на украинские земли в Польше.

Помимо этого, в начале 30-х гг. Литва организовала на своей территории издание печатных органов ОУН "Сурма" и "Националиста", редактировавшихся в Чехословакии. 

Видання УВО "Сурма". 1931 рік

На протяжении 30-х гг. литовским правительством для ОУН неоднакратно предоставлялись крупные денежные средства, что имело особо важное для оуновцев значение в 1933-1937 гг., когда немецкие спецслужбы заморозили контакты с ОУН из-за польско-немецкого внешнеполитического сближения.

В это время  на некоторое время из-за давления Германии и Польши также прекратила поддержку оуновцев и Чехословакия. Например, в 1937 г. по поручению Е.Коновальца его секретарь Олекса Бойкив в литовском консульстве в Париже под расписку получил от курьера из Литвы 2,5 тыс. долларов США на нужды ОУН и, по свидетельству О.Бойкива, денежные средства Литвой передавались неоднократно.

Временное замораживание литовско-украинских контактов происходит в 1938 г., когда Польша, воспользовавшись замешательством в Европе в связи с аншлюсом Австрии Германией, добилась в марте установления между двумя государствами дипломатических отношений.

Но о сохранении прежних литовско-украинских связей и в это время со всей очевидностью свидетельствует факт деятельного участия литовского генерального консула в Нидерландах П.Пенна в организации похорон руководителя ОУН Е.Коновальца, убитого 23 апреля 1938 г. в Роттердаме советским агентом Павлом Судоплатовым.

Мандрівка до Полковника. Де похований Коновалець

Помимо этого, в апреле 1938 г. польская разведка вновь фиксирует оживление литовско-украинского сотрудничества, одним из проявлений которого была помощь оуновцев контролируемым Каунасом (Каунас - столица межвоенной Литвы) белорусским националистам.

Особенностью литовско-западноукраинских контактов, как всей внешнеполитической линии Литвы в 1930-е гг., была необходимость считаться с реакцией Советского Союза как главного союзника Литвы в противостоянии с Польшей в 1920-1930-е гг. и Германией в 1930-е гг.

[С приходом к власти в Германии Адольфа Гитлера в 1933 г. произошло обострение литовско-немецких отношений из-за стремления Германии вернуть себе город Мемель (совр. литовская Клайпеда), где большинство населения было немецким.] 

Советский Cоюз и Литва сотрудничали в военной сфере и Литва, в частности, сделала несколько закупок советского военного снаряжения.

Взаимовыгодное сотрудничество между Москвой и Каунасом по обмену информацией о Прибалтике и Польше берёт своё начало ещё в 1920 г., когда во время Советско-польской войны командование литовской армии согласилось передавать Красной армии сведения о Польше. 

Позднее, 28 сентября 1926 года во время подписания в Москве литовско-советского пакта о неагрессии народный комиссар иностранных дел СССР Григорий Чичерин и премьер-министр и министр иностранных дел Литвы Миколас Шлежевичус заключили так называемое "джентльменское соглашение" по обмену информацией о Прибалтике и Польше.

О значении "джентльменского соглашения" для Литвы свидетельствует его приоритет над обязательствами Литвы перед остальными членами возникшей в 1933 г. Балтийской Антанты Латвией и Эстонией, что с удовлетворением отмечал первый секретарь советского посольства в Каунасе А.Фехнер.

О характере установившихся между Литвой и Советским Союзом отношений в этой сфере также могут свидетельствовать польские агентурные данные, согласно которым, в 1936 г. в Каунасе находился советский агент некто де Роберти, являвшийся советником второго отдела литовского Генштаба (контрразведка), который, по подозрению польской стороны, организовывал в Литве советскую разведывательную сеть на Польшу.

Как можно судить из имеющихся у нас данных, для литовской стороны действие соглашения 1926 г., подтверждённого ещё раз 25 мая 1931 г. на встрече литовского министра иностранных дел Д. Зауниса и советского наркома иностранных дел Максима Литвинова в Женеве, не ограничивалось информированием советских представителей только о событиях за пределами Литвы.

Например, во второй половине 1930-х гг. министр иностранных дел Литвы Сташис Лозорайтис лично предоставлял советскому послу в Литве С.Карскому информацию о нелегальной активности в Литве отделения Партии русских фашистов, имевшей свой центр в Харбине.

Естественно, что и поддержка Литвой западноукраинских националистов не могла быть неизвестной советской стороне. В крайнем случае, советские представители могли узнать о литовско-западноукраинских контактах из прессы.

В частности, среди материалов советского дипломатического представительства в Каунасе, хранящихся в Архиве внешней политики Российской Федерации, помимо информации о публикациях в польской прессе посвящённых литовско-западноукраинскому сотрудничеству находится перевод интервью министра иностранных дел Литвы Д. Зауниса, опубликованного в газете "Сегодня" от 21 декабря 1935 г., в котором он лично признал факт его встречи и беседы с лидером Организации украинских националистов Е.Коновальцем.

Вполне очевидно, что из-за сильной заинтересованности Литвы в хороших отношениях с СССР, при желании Москва могла бы настоять на прекращении литовско-украинских контактов и литовской помощи западным украинцам. Но этого не происходило, по-видимому, во многом благодаря исключительно антипольскому характеру литовской помощи украинскому движению в Польше.

Официальная Литва выступала исключительно за освобождение Западной Украины от польской оккупации и не предпринимала никаких шагов, которые были бы расценены в СССР как поддержка Литвой борьбы украинских националистов за освобождение Восточной Украины от власти Москвы.

Подобная позиция Литвы навела аналитиков польского МИД на мысль, что поддержкой украинского движения в Каунасе занимались не только литовские власти, но и действовавший через них Советский Союз. По их мнению, в пользу этого свидетельствовала исключительно антипольская направленность программных заявлений на заседаниях Литовско-украинского товарищества в Каунасе и замалчивание на них темы Советской Украины.

В польском МИДе также ссылались на манифестацию местных украинцев в Каунасе 1 ноября 1932 г. в честь юбилея провозглашения Западно-Украинской Народной Республики (ЗУНР), которая имела своей целью продемонстрировать стремление украинцев к независимости Западной Украины, т.е. к отторжению её от Польши. В то же время на манифестации не выдвигалось никаких претензий к Советской Украине.

ЗУНР + УНР: унікальні знімки від Інституту національної пам'яті (ФОТО)

В данный момент у нас нет прямых доказательств подтверждающих подобное подозрение польской стороны. Польская разведка не имела прямых доказательств и могла только что-либо предполагать; архив же второго отдела (контрразведка) Генштаба межвоенной Литвы по официальной версии был уничтожен советскими властями во время немецкого наступления на Москву в 1941 г.

Вопросы сотрудничества между разведками не входили в компетенцию Народного комиссариата иностранных дел СССР и, следовательно, не отразились в документах Архива внешней политики Российской Федерации, а архивы спецслужб бывшего СССР по-прежнему недоступны для исследователей. Вместе с тем, следует признать, что в МИДе межвоенной Польши правильно подметили, что официальный Каунас поддерживал главным образом антипольскую направленность украинского национального движения.

В выходивших при поддержке и с ведома литовских властей в 1932-1935 гг (всего вышло семнадцать номеров) "Ведомостей Литовско-украинского товарищества" только в двух последних из них можно найти антисоветские выпады, возможно и послужившие причиной прекращения издания этого печатного органа.

[Bполне вероятно, что усилившаяся антисовтеская компания в украинской националистической прессе также повлияла на прекращение в 1935 г. издания в Литве органов ОУН "Сурмы" и "Националиста".]

Во всех номерах главный упор делался на тяжёлом положении украинцев в Польше, на описании антипольской национально-освободительной борьбы западных украинцев и борьбы литовского народа за Вильнюс.

"Ведомости Литовско-украинского товарищества" были рассчитаны прежде всего на литовскую аудиторию поскольку на 70-80% текст печатался на литовском языке и только остальное на украинском. Для украинцев в Польше предназначались совершенно другие издания, типа уже упоминавшихся выше "Националиста" и "Сурмы".

Видання ОУН "Націоналіст". 1934 рік. Більше націоналістичних видань дивіться у розділі "Артефакти"

Заинтересованность Литвы учитывать советские интересы в украинском вопросе и одновременно поддерживать западноукраинских националистов отчётливо отразилось на деятельности литовских членов Литовско-украинского товарищества.

Член общества профессор Каунасского университета Миколас Биржишка, в 1918-1919 бывший министром просвещения во втором правительстве Литовской республики, одновременно являлся руководителем Общества по изучению культуры народов СССР, активно сотрудничавшего с советским посольством в Каунасе.

В частности, в январе 1932 г.  данное общество совместно с советским посольством и Всеукраинским обществом по культурным связям с заграницей организовало выставку графики художников Советской Украины, причём около двух третей экспозиции представляло собой наглядные материалы о достижениях советского строя на Украине.

А годом ранее, в 1931 г. по  информации польской разведки М. Биржишка по заданию Литовского правительства посетил украинские эмигрантские центры в Европе и Америке с целью пропаганды ‘литовско-украинско-белорусского' единства.

"Литва, будь вільною!" Спогада учасника студзагону оборони Вільнюса

Подобная постановка украинского вопроса в Литве по крайней мере до 1937 г. не могла входить в прямое противоречие с советскими интересами в Западной Украине и остальной Центрально-Восточной Европе. Более того, ослабление антипольского движения в Западной Украине посредством прекращения литовской помощи было явно не на руку Советскому Союзу, поскольку это наносило бы серьёзный ущерб западноукраинскому национализму как противнику польского государства.

Литовская поддержка имела особое значение для ОУН в середине 30-х гг., когда ОУН не имела существенных связей с немецкими спецслужбами.

Возобновление же немецко-западноукраинского сотрудничества в 1937- н.1938 гг., когда в Германии начали исподволь готовиться к возможным немецко-польскому и немецко-советскому вооружённым конфликтам, вызвало ряд превентивных мер со стороны советских спецслужб, среди которых было убийство руководителя ОУН Е.Коновальца.

Но в конце 1930-х гг. Литва уже во многом потеряла своё значение как союзника западноукраинского национализма, так как начиная с 1937-1938 гг. немецкое политическое и финансовое влияние в ОУН стало преобладающим и немецкая ориентация в ОУН оттеснила все остальные на второй план.

ПРО АВТОРА:

Климентій ФЕДЕВИЧ закінчив історичний факультет Московського державного університету та історичний факультет Центрально-Європейського університету (Будапешт).

Климентій Федевич

Кандидат історичних наук (захищався на кафедрі історії південних та західних слов'ян МДУ). Працює над докторською. Сфера інтересів: сучасна історія Центрально-східної Європи.

Ще один текст Климентія Федевича. "Настав час бачити героїв такими, якими вони були"

ДЖЕРЕЛА:

Lossowski P. Po tej I tamtej stronie Niemna. Stosunki polsko-litewskie. 1883-1939. ( По обе стороны Немана. Польско-Литовские отношения. 1883-1939.)Warszawa, 1985. S. 202. 

Життя i смерть полковника Коновальця. Львiв, 1993. С. 191. 

Z zyttia Hurtka Ukrainciv pry Lytovsko-Ukrajinskome Tovarystvi (Из жизни украинской группы при Литовско-украинском товариществе) // Lietuviu-Ukrainieciu Draugijos Zinios (Ведомости Литовско-украинского товарищества). Kaunas, 1932. # 3. S. 8.

Российский государственный военный архив (далее РГВА). Ф. 308. Оп. 19. Ед.хр. 31. Д. 5. 

РГВА. Ф. 308. Оп. 19. Ед.хр. 557. Л. 12. 

Тorzecki R. Kwestja ukrainska w polityce III Rzeszy. 1933-1945. ( Украинский вопрос в политике Третьего Рейха. 1933-1945.) Warszawa, 1972. S. 129, 143, 150.

Архив внешней политики Российской федерации (далее АВП РФ). Ф. 151. Оп. 3. П. 2. Д. 5. Л.19. 

АВП РФ. Ф. 151. Оп. 18. П. 20. Д. 11. Л. 33. 

Kasparavicius A. "Gentlemen Agreement" of Lithuania and the USSR ("Джентльменское соглашение" Литвы и СССР)// Lithuanian Foreign Policy Review (Foreign Policy Research Center. Vilnius, 1999)

Anusauskas A. Lietuvos Slaptosios Tarnybos 1918-1940 (Литовские спецслужбы 1918-1940). Vilnius, 1998. S. 272-273.

АВП РФ. Фонд 151. Опись 18. Папка 2. Дело 11. Лист 31. 

АВП РФ. Ф. 151. Оп. 18. П. 20. Д. 11. Л. 31-32. 

РГВА. Ф. 308. Оп. 19. Ед.хр. 31. Л. 4. 

РГВА. Ф. 308. Оп. 19. Ед.хр. 31. Л. 5.  

Lietuviu-Ukrainieciu Draugijos Zinios. Kaunas, 1934. Nr 16, P. 8-10; Kaunas, 1935. Nr. 17. P. 1-3. 

РГВА. Ф. 308. Оп. 19. Ед.хр. 31. Д. 3-4. 

Lietuvos Centrinis Valstybes Archyvas (Литовский Центральный Государственный Архив) Фонд 402. Опись 4. Еденица хранения 803. Лист 5, 8, 10, 15, 17, 20. 

АВП РФ. Ф. 151. Ф. 15. Оп. 19. П. 7. Л. 2-14. 

РГВА. Ф. 308. Оп. 7. Ед.хр. 625. Л. 14