Навіщо донька нацистського офіцера досліджує злочини свого батька в Україні

Дочь нацистского офицера, расстреливавшего людей в оккупированном Днепропетровске, приехала в Днепр.

С нею были немецкие историки, журналисты, общественные активисты. В ходе поездки, организованной Международным фондом "Взаимопонимание и толерантность", они побывали в Киеве, посетили Бабий Яр. И вот немецкая группа у нас.

Экскурсия в нашем Музее Холокоста, встреча с Главным раввином Днепра и области Шмуэлем Каминецким, и – посещение памятников на Игрени замученным, расстрелянным пациентам психиатрической лечебницы, врачам, советским военнопленным, евреям.

Затем – встреча немецкой делегации с ветеранами войны, встреча в Институте "Ткума" с историками. Вопросы, эмоции, мысли…

Німецька група біля пам'ятника душевнохворим, лікарям і військовополоненим, розстріляним нацистами на території лікарні району Ігрень на околиці Дніпра

Документ: "31.12.1943. Председателю Чрезвычайной государственной комиссии по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков тов. Шверник.

В период немецкой оккупации в поселке Игрень, Днепропетровского пригородного района, немецкими оккупационными властями, при участии группы медицинских работников из числа советских граждан, произведено массовое истребление больных, находившихся на излечении в Игреньской психиатрической больнице, в количестве 1300 человек…

…В начале октября 1941 года в Игреньскую больницу прибыли 4 офицера гестапо, которые предложили директору больницы Гончарову умертвить всех находившихся на излечении больных. Последний дал свое согласие...

Имя этой немецкой женщины – Лило Батья (Lilo Bhatia, – она приняла фамилию своего мужа, индуса по происхождению). Имя ее отца, немецкого офицера айнзацкоманды С6 (Ц6), уничтожавшей евреев и "врагов рейха" в оккупированном Днепропетровске – Вильгельм Обер.

"Цей хворий за своє життя коштує народу 60000 райхсмарок. Громадянине, це й твої гроші теж!". Нацистський плакат, орієнтовно 1938 рік

В середине октября 1941 г. начальники отделений больницы, с привлечением подчиненного им медицинского персонала, приступили к методическому уничтожению больных, путем ввода под кожу доз наркотических веществ…

В связи с недостатком морфия для умерщвления больных применялось также вливание под кожу в смертельных дозах нашатырного спирта, стрихнина, инсулина и других ядов, которые вызывали мучительную смерть.

Трупы отравленных закапывались в заранее приготовленные ямы.

Летом 1943 года на территории больницы гестаповцы, с согласия Гончарова, были расстреляны последние 80 больных…".

Документ: "Из показаний свидетельницы Софьи Надель: Среди персонала больницы были и евреи: первый заведующий кафедры психиатрии профессор Д.Б. Франк, возглавлявший кафедру с 1921 по 1937 годы; зав. аптекой Шимон Вольфович с семьей и начальник отдела кадров Островский. Их расстрелял полицай по фамилии Берг (из местных немцев – колонистов)".

Документ: "Из рассказа Владимира Сергеевича Осташко, 13-летнего узника игренского концлагеря № 956, впоследствии узника Дахау и Маутхаузена:

Игренский концлагерь был лагерем-накопителем для концлагеря Дора, находившегося в Германии. От старших товарищей мы слышали, что в лагере было два раввина. Фашисты обещали даровать им жизнь, если те согласятся на них работать.

Но раввины отказались и были уничтожены. На моей памяти, тысячи узников были раздеты догола в 30-градусный мороз и расстреляны в этом концлагере".

Вулиця окупованого Дніпропетровська. Фото: waralbum.ru

Я сказал Лило, что не могу себе представить, что бы я чувствовал на ее месте, и спросил: какими были ее мотивы исследования страшных преступлений ее отца, и что она при этом чувствует?

Лило рассказала свою историю. Ее отец, Вильгельм Обер, служил нацистскому рейху, воевал на Восточном фронте. После окончания войны, в 1947 г., он был осужден немецким судом за преступления, совершенные на территории Германии. Лило думала, что на этом страшная история преступления и наказания закрыта. 

Отец не хотел говорить дочери о том, чем он занимался на оккупированной территории Украины, упоминал только, что был в "службе дознания". Он скупо рассказывал о богатой земле, растущих на ней огромных подсолнухах и о "наивных людях", которые, по его словам, по приходу гитлеровской армии не знали о том, что в стране уже нет царя… 

Вильгельм умер в 1996 году. Лило чудом удалось найти документы – личное дело его отца (хотя вначале в официальном ответе архива было сказано, что такого дела нет). Из документов следовало, что В. Оберт находился в оккупированном Днепропетровске в 1941-1943 гг., служил в айнзацкоманде С6.

Лило узнала из немецких документов (она сможет передать их в Институт "Ткума" и Музей Холокоста после разрешения архива), что жертвами расстрелов были старые и больные люди, женщины, одетые в ночные рубашки и кричавшие от ужаса.

Члены айнзацкоманды говорили, что не верили, чтобы эти люди были саботажниками или диверсантами, но – "выполняли свою работу". Лило поразило, что немецкие солдаты "делали все осознанно". Они расстреливали своих жертв автоматами и пистолетами по одному, в затылок…

Лило боялась ехать в Днепр. Боялась, что узнает о своем отце что-то еще более страшное. – А что может быть еще страшнее?

На "встрече историков" сотрудник Музея Холокоста Павел Поллюль рассказал, что среди жертв массовых убийств на Игрени был его родной дядя, Сергей Поллюль, немец по происхождению. Он был убит вместе с другими пациентами больницы.

Ліло Батья (посередині) в Дніпрі

Историки знают, что нацисты еще в 1930-х годах, на территории самой Германии истребили десятки тысяч людей, страдавших психическими и другими болезнями. Если гитлеровцы убивали "неправильных немцев", граждан своего государства, то понятно, какая судьба ожидала жителей оккупированных вермахтом территорий. 

Среди жертв преступлений нацистов были евреи, которых расстреливали за то, что они – евреи. Одним из убитых евреев был реб Дов-Бер Шнеерсон, брат Любавического Ребе Менахема-Мендела Шнеерсона.

Во время открытия памятника Дов-Беру в 2008 г. раввин Шмуэль Каминецкий рассказывал: "В одной палате с Дов-Бером лежал мужчина, которого немцы не расстреляли, так как он был сильным, и его забрали в концлагерь. Этот человек пережил войну, он помнил те события и рассказал о них нам".

…Лило Батья возлагала цветы к памятникам, рассказывала о найденных документах и важности сохранения памяти о прошлом, каким бы оно ни было.

Она говорила, что видит свой долг в том, чтобы передать эту память молодому поколению немцев, которые очень мало знают о той страшной войне и Холокосте. Лило знает, в какие немецкие школы она пойдет с рассказами о своем отце.