"Одесские новости", 1901: Російська колонія в Римі

Автор не тільки один із чільних творців єврейської нації та держави, приятель Симона Петлюри, але й талановитий літератор та журналіст. Сто десять років тому він писав замітки з Риму для одеської преси під псевдонімами "Эгаль" та "Altalena".

Альманах "Єгупець" опублікував кілька таких статей, знайдених редактором багатотомного зібрання творів Жаботинського Феліксом Дектором. Дозвіл на передрук "Історична правда" отримала від директора Інституту Юдаїки Леоніда Фінберга. 

...В эти месяцы обыкновенно русская речь начинает слышаться в Риме чаще, нежели зимой и весной. Когда ни придешь к Араньо - "Нового Времени" на полке нет - занято.

В подъезде почтового дворца на площади Сан-Сильвестро, перед газетным прилавком, нередко появляются мешковатые господа или дамы, одетые не по-римски, и слышится вопрос: авете джиорнали руси?

На что старый продавец сокрушенно отвечает: "Eh no"... Этот вопрос ему предлагают почти ежедневно, и он все-таки не решается выписать хотя бы только "la Nowoje Wremia".

Для него этот шаг, вероятно, представляется чем-то вроде путешествия в гиперборейские страны: с самим именем России здесь связано понятие о чем-то очень далёком, недостижимом и непостижимом. А русские, живущие здесь, ничего не делают для того, чтобы изменить, по мере возможности, такой порядок вещей. Проживают они здесь совершенно отдельно и независимо друг от друга и почти между собою не знакомы; нет у них здесь поэтому никакого учреждения, вокруг которого могла бы группироваться русская колония в Риме - например, читальни.

Когда-то, лет пятьдесят тому назад, было хоть caffe Greco на Condotti, где по традиции собирались все приезжавшие сюда русские: здесь можно было видеть Гоголя, Иванова, Боткина, Тургенева, Толстых, Брюллова.

І через сто років можна повторити - "Кофейня процветает и до сих пор, но русского в ней ничего нет..."

Кофейня процветает и до сих пор, но русского в ней ничего нет - только в глубине одной из ее низеньких, с закопченным потолком, галерей красуется написанный масляными красками на стене, в форме медальона, портрет Гоголя.

Русской речи здесь уже не слышно; место русских заняли поляки, а на полочке всегда желтеет последняя тетрадка петербургской газеты "Kraj".

Вообще о русских здесь не слышно: едва знают по имени художника Степанова, а ведь кроме него здесь больше двадцати пяти лет живут и братья Сведомские, и Бакалович, и Риццони...

Здесь же годами проживает проф. Модестов, но не слышно и о нем; и хуже всего то, что не только для туземцев, но и для соотечественников не слышно. Словом, есть проживающие русские, но нет русской колонии, даром, что на via Zistina, на доме, где Гоголь писал "Мёртвые души", есть мраморная доска от этой самой несуществующей "русской колонии".

Следовало бы поспешить с устройством здесь академии для молодых русских художников, по примеру всех цивилизованных и крупных государств Европы. Говорят, что министерством финансов уже отпущены для этой цели достаточные средства; но ведь пока приищут место, да сторгуют палаццо, да пока, да пока...

А теперь как раз момент, когда железо горячо и надо ковать его: здесь о России больше заговорили и благодаря слухам о новом тройственном союзе, и благодаря другим обстоятельствам, особенно благодаря М. Горькому, которого усердно переводят.

Тут бы и постараться, тут бы и объединиться интеллигентным россиянам, проживающим в Риме, чтобы сообща устроить открытые чтения о новой (не худо бы и о старой) русской литературе, руководить переводчиками в выборе произведений, добиваться своим коллективным весом постановки на здешних сценах Островского, Чехова...

Отчего бы, например, не воспользоваться для этой цели русским домом на via delle Botteghe Oscure, где церковь св. Станислава? Я давно собирался писать вам об этом доме, который, как нельзя более, подходил бы к устройству там русской читальни.

Этот дом и костел когда-то принадлежали Польше, а после раздела (по другим, после первого мятежа) были конфискованы русским правительством. В самое последнее время здесь, по инициативе русского агента по духовным делам, устроен странноприимный дом для русско-подданных паломников, которых здесь немало бывает проездом при посещении мощей Николая Угодника в Вар город (Бари).

Подворье рассчитано на 40 человек обоего пола и устроено с такими удобствами, о каких в Риме, право, и не помышляют хорошо живущие люди среднего слоя. Баня, холодные души, дезинфекционная комната - и всё это, в течение восьми дней, совершенно бесплатно. Когда нет наплыва, восьмидневный срок, конечно, не так строго соблюдается.

Паломники очень довольны и помещением, и уходом; особенно довольны католики, потому что костёл в том же доме. Заведует костелом настоятель отец Юлиан Аттромов, коренной русский, перешедший в католическую веру; заведует, конечно, по назначению русского правительства, что доказывает, что для отца Юлиана сделано исключение из строгости русских синодальных правил ввиду особенных заслуг и достоинств, отличающих этого пастыря.

Действительно, отец Юлиан - замечательнейшая личность. В ранней молодости чтение жития св. Терезы (несколько странный источник) внушило ему мысль о воссоединении церквей, и мысль эта с той поры стала его заветной мечтой, за которую он до сего дня борется, вызывая нарекания и преследования, особенно со стороны иезуитов, ввиду его чересчур чистых и высоких взглядов на религиозные вопросы.

Но борьба не утомила отца Юлиана: ему семьдесят семь лет, а в его кудрявых русых волосах нет ни одной седой нити, он бодр, весел и полон энергии и энтузиазма; его речь жива и полна оригинальных, глубоких мыслей и вместе с тем - редкое сочетание - острой наблюдательности. Это - один из наиболее замечательных русских людей в наши дни, а вот и о нем здесь ничего в большой публике не знают, и приезжают русские, и уезжают, не заглянув в старинную прохладную ризницу гостеприимного отца Юлиана... 

В этом самом доме тот же русский агент по духовным делам проектирует теперь - если будет на то согласие свыше - дешёвые квартиры для бедных русских художников. До постройки академии такое учреждение было бы очень уместно, да и при существовании академии не стало бы лишним, потому что академии предназначаются только для казенных стипендиатов. Надо надеяться, что и эта добрая инициатива увенчается полным успехом.

Спрашивается теперь, нельзя ли было бы уделить два-три зала в этом обширном палаццо и какую-нибудь приличную сумму - на основание русской читальни, вокруг которой могла бы группироваться русская колония?

Ввиду того, что правительство совершенно не интересуется устройством русских читален за границей, они обыкновенно создаются молодёжью, которая невольно придаёт им не вполне серьёзный характер. Но это и хорошо за неимением лучшего; в Риме же, к сожалению, нет русской учащейся молодежи, так что нет и намека на читальню.

Так виглядав ілюстрований додаток до газети "Одесские новости", куди писав свої замітки Володимир Жаботинський

Официальный характер предприятия дал бы возможность приезжим и проживающим здесь русским находить в такой читальне не только свои газеты и журналы, но и те серьезные и часто дорогие издания, которые могут со специальных точек зрения интересовать русских, посещающих Рим.

Мало ли приезжает сюда, незримо и неведомо, народу для научных исторических исследований о русско-римских отношениях или других интересных вопросах; официальная читальня много бы помогла им.

Эта же читальня могла бы выделить комитет для организации лекций русского языка, русской литературы, русского искусства, и успех этих лекций был бы заранее и безусловно обеспечен.

Столичной печати следовало бы обратить внимание на это дело и осветить то обстоятельство, что относительная новизна учреждения нисколько не умаляет его безусловной пользы со всех точек зрения, особенно в момент, когда духовное сближение между Россией и Италией так легко достижимо на почве признаков политического сближения.